Народная культура сегодня и проблемы ее изучения - Т.Ф. Пухова
Что касается изображения чёрта как дверной задвижки, Афанасьев говорит,
что в славянских представлениях «молшя исстари уподоблялась ключу, отпирающему
весною дождевые источники и замыкающему их на все время холодной зимы» (2, с.
7). Так как образ молнии традиционно связывался с образом дьявола (молнию, по
свидетельству Афанасьева, даже называли «чертовым пальцем»), из него логично
развилось представление о дьяволе как засове дверей.
Я. Гримм этимологически связывает образ северного Локи с дверной задвижкой.
Имя Loki относится
к корню lukan (от claudere - запирать), loka, что означает «запор, засов у дверей».
Также в «Немецкой мифологии» мы встречаем народные сказания, в которых
черт обращается мельничным жерновом или же выходит из него. Гримм выводит этот
образ из древних скандинавских представлений о великанах - шведскому народному сказанию были хорошо
знакомы великаны, которые, когда Тор молнией пронизал воздух, от страха
скатились, приняв иной облик (по преимуществу мельничного жернова или клубка), под
гору и искали защиты у жителей.
Афанасьев упоминает о мельничном жернове применительно к представлениям
славян о погоде: «По мнешю чеховъ, вместе с вихрями, поднимающими пыль
столбомъ, движутся злые духи и причиня- ютъ людямъ болезни; сражаясь в воздухе,
черти бросаютъ другъ в друга мельничные камни, которые раздробляются на тысячи
кусковъ и падаютъ на землю градомъ» (2, с. 11). Однако точных указаний на образ
дьявола как мельничного жернова у Афанасьева нет.
1. 6. Представления
о месте обитания дьявола
В отличие от труда Я. Гримма, в
«Поэтических воззрениях славян на природу» не только представлена широкая
картина представлений об образе и местоположении преисподней, но также есть
указания на само происхождение этого образа. Из анализа мифологических представлений
разных народов о загробном мире видно, что первоначально все люди, независимо
от того, какими они были в земной жизни, направлялись после смерти в одно и то
же место. В греческой мифологии таким местом был Аид; в скандинавской мифологии
существовало три загробных царства, но люди попадали в них в зависимости не от
жизненного пути, а от условий смерти: павшие в бою воины обитали в Валгалле и
Нифльгейме, а умершие от старости и болезней попадали в царство Геллы. «Тем не
менее, - пишет Афанасьев, - из этих мифиче- скихь основь с теченіемь времени,
когда выработалась известная сумма нравственныхь правиль, должны были
развиться представленія о разной участи, ожидающей по смерти
добрыхь и злыхь» (2, с. 18 - 19). Строгое различие между местами посмертного
пребывания злых и добрых людей указало христианство - и в XIII веке царство Г
еллы стало царством мук, в котором пребывают души проклятые.