Народная культура сегодня и проблемы ее изучения - Т.Ф. Пухова
Крики перешли в сплошной рев, смешанный со
свистом. Эта дикая какофония била по нервам, вселяла в душу какую-то огромную
тревогу и, очевидно, горячила бойцов и бой быстро разгорался. Издали центр
толпы, где уже шел бой, производил впечатление каких-то танцующих людей. В то
время, как вся остальная масса кулачников оставалась еще пока в относительном
покое, там в центре то одна сторона, то другая напирали друг на друга, там
заметно было большое движение; сходились и расходились люди, поднимались и
опускались для удара кулаки. Этот танец центра постепенно расширялся во все
стороны, вовлекая в бой все новых и новых бойцов; наконец, он захватил почти
всю толпу.
Теперь уже беспрерывно болтались в воздухе
руки. Сотни кулаков каждую секунду поднимались кверху, наносили удары, от
которых стоял в воздухе своеобразный гул, не заглушавшийся даже криками и ревом
дравшихся кулачников.
С правого фланга, на котором стоял я с
аппаратом, шел особенно ожесточенный бой, как говорили „по дорогому".
Здесь билось несколько самых лучших и сильных бойцов, которых предварительно свои
кулачники подпоили самогоном. Высокие, здоровые, уже не молодые бородачи, у
которых руки были, как оглобли, кулаки по доброму горшку, они били по чем
попало, стараясь свалить противника с одного удара, чтобы он лягушкой
распластался на снегу, и от их ударов уже несколько человек выбыло из строя и
окровавленные, с разбитыми лицами, выползали кое-как на четвереньках из толпы
на простор. Тут на свободе они отлеживались прямо на снегу, приходили в себя и
некоторые поднимались и снова бросались в бой.
Выбрав наиболее горячий момент боя, я
спустил затвор и только что успел сделать это, как пришлось ретироваться
самому. Второе общество опять сделало сильный нажим на своих противников и
погнало их с боем в мою сторону. Я моментально очутился среди дерущихся.
Схватив аппарат со стативом, я спасся с ним в соседнее гумно и там уже на свободе
сложил его и спрятал.
303 
